Одиннадцатилетний европейский валютный союз, объединяющий 11 стран, проходит испытание на прочность. Государства, особенно Греция, Португалия и Испания, испытывают давление рынков в вопросе сокращения дефицитов и реформирования своих экономик. Политики размышляют над тем, как переписать правила членства в Еврозоне, чтобы предотвратить новые кризисы. Европейский центральный банк был вынужден вмешаться на рынки государственных облигаций - в Центробанке уж явно не мечтали о том, что придется пойти на такую меру. Евро резко упал. Но является ли эта напряженность временным явлением? Смогут ли европейские лидеры улучшить ситуацию? Или они просто разрушат Еврозону? Рассмотрим четыре возможных сценария.

1. Порядок восстановлен

Кризис вынуждает государства привести в порядок свои государственные финансы и улучшить динамизм и эффективность своих экономик. Еврозона становится двигателем роста мировой экономики. В течение нескольких лет Греция могла бы стать моделью европейской экономики. Со своей великолепной природой, культурой, историей и потрясающими пейзажами страна могла бы процветать как высококачественный и пропагандирующий здоровый образ жизни пункт назначения для отдыхающих, пенсионеров и предпринимателей, привлеченных преобразованной деловой средой. Во всяком случае, такова мечта европейских политиков. Пока же Греция держится на аппарате жизнеобеспечения. Но программы Международного валютного фонда и Европейского союза могли бы вновь поставить государственные финансы страны на более устойчивую основу. Будущие годы строгой экономии могли бы создать условия для высвобождения духа предпринимательства среди греков и превратиться в годы восстановленной конкурентоспособности. В пределах Еврозоны греческий шок мог бы поощрить упреждающие действия, которые способствовали бы росту в таких странах, как Португалия и Испания. Германия могла бы содействовать процессу посредством стимулирования внутреннего спроса, вместо того чтобы сосредотачиваться исключительно на экспорте. Появилась бы более сильная и более динамичная Еврозона.

Эта идея не так уж нелепа. Афины испытывают огромное давление в вопросе восстановления экономики страны с нуля, потому что альтернатива была бы катастрофической: вероятное банкротство, изоляция на финансовых рынков и масштабная социальная напряженность (см. четвертый сценарий). Аналогичные повороты на сто восемьдесят градусов уже происходили в мире. Швеция обновилась после практически смертельного банковского и экономического кризиса в 90-е гг. и является примером для других, даже несмотря на то, что не входит в Еврозону. "Я опасаюсь того, что в Еврозоне произойдет негативный фискальный шок", - отметил Понтус Бронерхьелм на шведском форуме предпринимательства. "Каждая страна должна будет походить на Германию, и это может оказать огромное воздействие на спрос. Но наш опыт показывает, что во многих странах это будет способствовать проведению реформ. В противном случае мы рискуем оказаться внутри нисходящей спирали". Тем временем, европейские политики могли бы согласовать процедуры предотвращения будущих кризисов. Греция слишком долго скрывала истинное состояние своих государственных финансов. Но статистический контроль теперь усиливается. В будущем можно было бы предпринимать заблаговременные меры против экономических дисбалансов - например, когда страны теряют конкурентоспособностью из-за чрезмерно высокого уровня заработной платы. Можно было бы создать институты по организованной борьбе с кризисами при их наступлении - так, к примеру, если возникла необходимость реструктуризации долга, скажем, в Греции, в других странах разрушения были бы минимальными. ЕЦБ смог бы снять с себя часть ответственности и сосредоточиться исключительно на борьбе с инфляцией.

Вероятность: не исключено, но не стоит на это рассчитывать.

Последствия для евро: единая валюта стала бы серьезным конкурентом доллара как сильная и стабильная резервная валюта.

2. Хаотичный поиск

Еврозона стабилизируется, но не пытается решить фундаментальных структурных проблем, обнаружившихся благодаря кризису. Предпринятые государствами и ЕЦБ меры, включая согласованную в прошлом месяце программу экстренной помощи в Еврозоне на сумму ?750 млрд. ($925 млрд., £640 млрд.), могли бы ослабить волнения, разбушевавшиеся сейчас на финансовом рынке. Доверие инвесторов к Греции, возможно, начало бы восстанавливаться вместе с реализацией программы строгой экономии. Сокращения бюджетных расходов и повышения налогов, проводимые Испанией и Португалией, могли бы стать тем необходимым балансом между снижением дефицитов государственных секторов и непровоцированием резкого спада в экономике. Но этих изменений, вероятно, недостаточно для существенного улучшения перспектив роста Еврозоны, а Греции, скорее всего, пришлось бы ждать того момента, когда она станет европейским ответом Флориде. Наиболее важно то, что фундаментальные недостатки валютного союза, которые были выявлены в ходе этого кризиса, остались бы неисправленными и в будущем могли бы повлечь за собой новые проблемы.

По мнению Дэниела Гроса, директора расположенного в Брюсселе Центра исследований европейской политики, большую часть первого десятилетия Еврозона была сбывшейся мечтой. Германия вошла в союз по слишком высокому обменному курсу и стала "слабым звеном Европы", но смогла вернуться в прежнее состояние, восстановив международную конкурентоспособность благодаря гибкости рынка труда. Грос считает, что Еврозона "пролетела мимо цели". Мало того, что Германия смогла компенсировать завышенность валютного курса, жесткий контроль расходов также дал значительное конкурентное преимущество, зеркальным отображением которого стала существенная потеря конкурентоспособности в таких странах, как Греция. Теперь настала очередь последней снижать расходы, но превзойти Германию не так-то просто. "Так устроена европейская экономика - во многих странах есть национальные рынки труда и социальные институты, характеризующиеся значительной инертностью", - говорит Грос. "Раскачивание маятника, скорее всего, продолжится".

Дебаты среди европейских политиков сегодня выходят далеко за тему способов улучшения борьбы с кризисами и затрагивают методы заблаговременного определения и ликвидации подобных "дисбалансов". Тем не менее, не понятно, будет ли достигнуто согласие по этому вопросу. Некоторые считают, что дебаты уже развиваются в неверном направлении. В Германии рассматривают интервенцию ЕЦБ на рынки государственных облигаций в прошлом месяце исключительно как поощрение фискального расточительства с увеличением инфляционных рисков. Берлин выступает против любых мер, подрывающих конкурентоспособность Германии в производстве. Даже если реформы разработаны с целью улучшения функционирования Еврозоны, политики могут отказаться от сделки. В конце концов, Германия и Франция ускорили ослабление фискальных правил в 2005 году, когда сами превысили бюджетные ограничения. В Стокгольме Бронерхьелм заявил: "Вся история Европы, традиции и развитие ЕС указывают на то, что это будет медленный, поэтапный процесс, а не шоковое изменение".

Вероятность: определенно возможно.

Последствия для евро: перспективы более слабого роста и усиление долгосрочных политических беспокойств увеличат нисходящее давление.

3. Легкое ранение

Еврозона надолго ослаблена, ее долгосрочные перспективы поставлены под сомнение. Требования, которые необходимо выполнить южным странам Еврозоны, могут оказаться чрезмерными. Греция, возможно, останется в стационаре на более долгий, чем ожидалось, срок, и ей грозит реструктуризация долга. Португалия или даже Испания, вероятно, последуют за ней. Общественное недовольство, вероятно, достигнет недопустимых уровней, если меры строгой экономии, проведения которых требуют Международный валютный фонд и ЕС, не дадут результатов. Продолжатся разговоры на тему распада Еврозоны. Влияние на германские и французские банки вкупе с падающим экономическим доверием грозило бы обернуться глубокой рецессией во всей Еврозоне, в то время как падающий евро поддержал бы инфляцию. Такими могут быть последствия, если лидеры Еврозоны не найдут способ изменить судьбу таких стран, как Греция. Жан Писани-Ферри, директор расположенного в Брюсселе исследовательского центра Bruegel, отмечает, что комбинация плохого состояния государственных финансов и неконкурентоспособной промышленности стала фатальной для периферийных стран юга Европы. Для восстановления конкурентоспособности странам необходимо "провести дефляцию" посредством снижения заработной платы и цен, "но если цены снижаются, а ваш долг остается высоким и темпы роста экономики падают, то ваше долговое бремя увеличивается". В идеале, утверждает директор Brugel, Германии необходимо допустить рост инфляции выше целевого для Еврозоны уровня 2%, чтобы помочь другим странам провести регулирование. Однако вряд ли на это согласится население страны, которое весьма настороженно относится к инфляции.

Риск состоит в том, заявляет Писани-Ферри, что отдельные части Еврозоны превращаются в "некое подобие Меддзоджорно [юг Италии] или восточной Германии, где отсутстие регулирования сочетается с высоким уровнем безработицы". В отличие от Швеции 90-х гг., испытывающие трудности страны Еврозоны не могут девальвировать свою валюту против валют своих основных торговых партнеров, хотя ослабление евро определенно способствовало бы росту экспорта во всем регионе. Для ЕЦБ такой сценарий был бы исключительно опасным. Центробанк уже подвергся критике в Германии за свои пока еще довольно скромные интервенции на рынки государственных облигаций. Дело в том, что ЕЦБ был бы вынужден увеличить программу до полномасштабного "количественного ослабления", в котором инфляционный импульс не нейтрализуется отзывом ликвидности из других секторов финансовой системы. Аналогичные меры были предприняты Федеральной резервной системой США и Банком Англии на пике мирового экономического кризиса, последовавшего за крахом Lehman Brothers в сентябре 2008 года. Но для немцев количественное ослабление ЕЦБ стало бы нарушением двух принципов, которые они считали фундаментальными для Еврозоны в момент ее основания в 1999 году: строгая независимость Центробанка от политики и государственная ответственность стран за порядок в своих государственных финансах. Беспокойство по поводу высокой инфляции продолжило бы расти, усиливая широко распространенное недовольство валютным союзом.

Вероятность: значительная.

Последствия для евро: долгосрочное ослабление.

4. Распад

Конец проекта единой европейской валюты. Напряжение становится слишком большим, чтобы справиться с ним. Одна или более стран решают, что им будет лучше вне Еврозоны, либо другие страны Еврозоны принимают решение их исключить. Экономический коллапс Греции, рецессия и рост безработицы по всей Еврозоне, растущее негодование в отношении евро - при значительном ухудшении ситуации сценарий ночного кошмара мог бы превратиться в реальность. Вместо того чтобы стать легким выходом из возникших трудностей, как ожидают некоторые на финансовых рынках, дефолт по долговым обязательствам или реструктуризация долга в одной из стран Еврозоны могла бы иметь непредсказуемые последствия с нарушением равновесия во всем регионе.

Никто никогда не планировал распад Еврозоны. Вступление в валютный союз представлялось необратимым процессом, поэтому положение о выходе из него просто отсутствует. Но это совсем не означает, что распад невозможен. По мнению Ансгара Белке, профессора экономики в Университете Дуйсбург-Эссена в Германии, организованный выход из Еврозоны был бы вполне целесообразен для стран, которые "фундаментально отличаются друг от друга". "Португалии практически нечего экспортировать. Они конкурируют с развивающимися рынками, поэтому для улучшения экономической ситуации им пришлось бы настолько понизить заработную плату, что это привело бы к очень глубокому спаду. То же самое можно сказать и в отношении Греции". Одной из возможностей, считает Белке, является то, что организованная система для проведения "упорядоченного дефолта" страны-участницы также могла бы предусматривать вероятность выхода из валютного союза. Канцлер Германии Ангела Меркель высказала мнение, что в будущем страну-нарушительницу могут попросить покинуть Еврозону.

Проблема в том, что организованный выход стал бы сложной, возможно, даже невыполнимой задачей. Большинство экономистов также сходятся в том, что стоимость выхода из Еврозоны была бы огромной, независимо от характера этого выхода - с позором (скажем, Греция) или по своему собственному желанию (например, Германия). Греки столкнулись бы с перспективой выплаты огромных долгов в евро, но с намного более слабой драхмой, а немецкие компании были бы вытеснены с рынка из-за чрезмерно высокого курса немецкой марки. Стоимость ведения международного бизнеса для экспортеров увеличилась бы, а волатильность на валютном рынке стала бы большим препятствием для экономического роста. Если бы стало понятно, что покинуть Еврозону, в конце концов, возможно, давление могло бы так возрасти, что у двери с надписью "выход" возникло бы столпотворение. Соответственно валютный союз - мечта европейских политиков со второй мировой войны - мог бы рухнуть. Направление дальнейшей европейской экономической интеграции изменилось бы на противоположное. Выступая в г. Ахен в Германии, Меркель заявила, что, если евро потерпит провал, "то это будет провалом не только единой валюты. Это будет провалом Европы и идеи европейского единства, как таковой".

Вероятность: отдаленная, но не настолько, как считалось раньше.

Последствия для евро: сильное ослабление валюты задолго до того, как какой-либо распад замаячит на горизонте.

Ральф Аткинс

По материалам The Financial Times Источник: ProFinance.Ru - Новости рынка Forex