Мир, повергнутый в глубокий шок обрушившимся на него экономическим кризисом, пытается осмыслить, как такое могло случиться, а комментаторы и аналитики на перебой твердят об уникальной природе всего происходящего. Однако, если присмотреться, то его сходство с физиогномикой и психологией финансовых кризисов прошлого будет просто поразительным. Читая о событиях предыдущих коллапсов, рецессий и депрессий, чувствуешь, как холодок бежит по спине, и понимаешь, что история снова повторяется. Современная капиталистическая экономика характеризуется ритмичным повторением циклов, синкопированных до странности похожими кризисами. Несмотря на различие в деталях, все они - вариации на одну и ту же тему. Легкие деньги помноженные на кредитное плечо, через инновационные продукты наводняют финансовую систему. Это одновременно ведет к увеличению цен на активы и размывает спекулятивный характер деятельности, заменяя расчетливый анализ безудержной эйфорией. Но, в один прекрасный день, что-то происходит, и уверенность в дальнейшем росте цен испаряется как дым. В итоге, весь карточный домик благополучно складывается.

Этот коллапс прошел по той же самой схеме. Мировые макроэкономические дисбалансы накачивали финансовую систему легкими деньгами через огромные притоки капитала в страны с дефицитом. Эти потоки способствовали снижению процентных ставок и облегчили доступ к кредитам, раздувая пузырь на рынке активов все больше и больше. Многие лидеры таких стран, в частности, США, прекрасно знали об этом: Алан Гринспен сам не раз говорил об "иррациональном изобилии". И все же, они до конца не понимали, что нужно делать, чтобы не допустить повторения ошибок прошлого. Сегодняшние катастрофические последствия - это доказательство поражения лидеров этих стран. Фундаментально, можно винить в этом их нежелание видеть (или их осознанное игнорирование) того, что нужно рынкам для достижения оптимальных результатов в социуме. Все студенты экономических вузов еще на первом курсе узнают условия, необходимые для того, чтобы, в теории, нерегулируемый рынок успешно функционировал. Наиболее важные составляющие: полный объем информации, защищенные права собственности и договорные права, а также отсутствие "внешних факторов" - влияния экономических операций третьих сторон. Эти условия никогда не выполняются, однако, многие рынки подошли к идеалу довольно близко, что позволило отдельным эгоистичным сделкам работать на общий положительный результат.

Когда же подобные условия не выполняются, рынки начинают давать сбой; то, каким образом это происходит, можно считать одним из ключевых вопросов экономической теории. Она поведает о том, что может случиться, когда рынки полны неопределенности, или когда последствия рыночных операций слишком сильно взаимосвязаны; преследование собственных интересов может, в итоге, плохо закончиться для всех, или же привести к возникновению убытков, из-за чужих действий, в худшем случае, рынки могут исчезнуть совсем. На финансовых рынках эти проблемы приобретают наибольший размах. Финансы увеличивают наши экономические возможности, позволяя нам распределять средства между настоящим и будущим, между различными результатами рискованных предприятий. По этой причине, для финансового продукта, уверенность в завтрашней стоимости активов - это все. Нет уверенности, нет рынка. Однако в непрозрачном финансовом секторе часто возникают сомнительные оценки, которые, всплывая на поверхность, могут разрушить доверие ко всей финансовой системе. И чем сильнее экономика завязана на финансовом секторе, тем шире последствия подобной дисфункции - финансовые проблемы могут представлять собой реальную угрозу для экономической системы в целом.

Политики могли бы снизить такие риски, но они этого не сделали. Вместо этого они позволили пузырю надуться и допустили увеличение непрозрачности финансовых институтов на фоне расширения кредитного плеча. Как и в случае другими пузырями, стоимость основывается на восприятии ее самой: рост подстегивает сам себя.  Многие активы даже не оценивались путем рыночного ценообразования. Их стоимость была основана на сложных формулах - все равно, что торговать тюльпанами, основываясь на уравнениях. Люди не знали о существующих рисках, однако, системы управления рисками в частных компаниях и государственное регулирование были основаны на ложном допущении, что, когда каждая компания следит за своими рисками, нет нужды беспокоиться о системных рисках. Было большой ошибкой полагаться исключительно на заинтересованность участников, которая одновременно важна и несовершенна, также как и весь финансовый сектор. Огромные прибыли банкиров лишь ослепляли общественность, создавая иллюзию высокой стоимости активов. Однако те, кто предчувствуют кончину рыночного капитализма, ошибаются. Проблема не в рынках, проблема в том, что мы не сумели создать правильные рынки. Все дело в мировоззрении, на формирование которого в немалой степени повлиял Алан Гринспен.  Мы игнорировали свойственную капиталистической экономике нестабильность, следовательно, освободили политиков, которые должны были управлять такой нестабильностью, от их прямой обязанности. Нет, это не провал социальной системы, это крах ментальности и морали тех, кто был за нее в ответе. Провал, за который нет оправдания.

По материалам The Financial Times Источник: ProFinance.Ru - Новости экономики и рынка Forex